Другие со вздохами и слезами, с заявлениями о своей зависимости и утрате всяких способностей, провозглашая себя всеобщей жертвой, успешно контролируют жизнь других посредством своей слабости. Они такие беспомощные. Они так нуждаются в сотрудничестве с вами. Они жить не могут без этого. Иногда слабые являются наиболее сильными манипуляторами и контролирующими людьми. Они научились тащить изо всех сил такие приводные ремни мира, как чувство вины и жалость.

Многие созависимые комбинируют тактики, используя разнообразие методов. Что-нибудь сработает! (Или, точнее, ничто не работает, а мы продолжаем надеяться, что сработает.)

Несмотря на разнообразие тактики, цели остаются одними и теми же. Заставить других людей делать то, что вы хотите, чтобы они делали. Заставить их вести себя так, как по вашей мысли они должны. Не допустить, чтобы они вели себя так, как, по вашей мысли, они не должны, но, возможно, они будут так себя вести без вашей «помощи». Принудить силой жизненные события раскрываться и разворачиваться в той манере и в то время, какое вы им назначили. Не позволять того, чтобы что-то случилось или могло случиться, произойти. Держать крепко и не пускать на самотек. Мы написали пьесу, и мы будем смотреть, чтобы актеры действовали, а сцены разворачивались исключительно так, как мы решили они должны действовать и разворачиваться. И неважно, что мы продолжаем при этом ставить на дыбы реальность. Если мы и впредь будем требовать достаточно настойчиво, мы сможем (верится нам) остановить течение жизни, переделать людей и изменить события в том направлении, как это нам нравится.

Мы обманываемся.

Позвольте мне рассказать о Марии. Она вышла замуж за мужчину, который оказался алкоголиком. Он был запойный пьяница. Он не пил каждый день, или каждую субботу и воскресенье, или каждый месяц, но когда он пил — тут берегись! Он был пьяным целыми днями, иногда неделями. Он начинал пить в восемь утра и продолжал пить до полной отключки. Его рвало во всяких неподходящих местах, он выпотрошил весь семейный бюджет, его выгнали с работы, он создавал невыносимый хаос в каждый свой запой. Между запоями жизнь тоже не была безупречной. Ощущение грозящего рока, неизбежной обреченности и неразрешенные чувства наполняли атмосферу дома. Другие неразрешенные проблемы, последствия пьянства приводили в беспорядок их жизни. Они никогда не могли преуспеть в борьбе с несчастьями. Они никогда не начинали как бы с чистого листа. Было все же лучше, — для Марии и ее троих детей — когда муж не пил. Была также надежда, что в этот раз все будет по-другому.

А по-другому никогда не было. Годами стоило только Марии отлучиться, как ее муж впадал в запой. Когда она уезжала на уик-энд, когда она ложилась в роддом, когда ее мужоставлял дом и куда-нибудь уезжал или когда он был вне поля ее зрения по какой-либо другой причине, он напивался.

Каждый раз, когда Мария возвращала или удаляла его из того места, где он пил, он внезапно прекращал пить. Мария решила, что ключ к трезвости ее мужа - это ее присутствие. Она могла контролировать его пьянство (и всю боль, причиняемую им) тем, что всегда была тесно прилеплена к своему дому и стояла как гвардеец на вахте, охраняя своего мужа. Из-за того, что она усвоила этот метод контроля, из-за все возраставших чувств стыда, замешательства, тревоги и из-за всех травм, сопровождающих созависимость, Мария стала затворницей. Она отклоняла всякие предоставлявшиеся ей случаи попутешествовать, она отказывалась посещать собрания в церкви, которые ее интересовали. Даже когда она покидала дом, чтобы съездить в магазин, она чувствовала угрозу тому равновесию, которое она создала — или думала, что создала. Несмотря на ее решительные и отчаянные усилия, ее муж все же находил возможности пить. Он нашел способ напиваться дома, но так, чтобы она не знала. Он пил тогда, когда она вынуждена была находиться вне дома.